а вот таких рыцарей я нашла у нас в Эрмитаже))) правда они не разговорчивые...

Бедные кони! Таскать на себе столько железа!

Орден Рыцарей Средневековья

Ну это потому, что в россии рыцарей не было!   У нас то богатыри))))

Physalys, точно!!!

Physalys, что-то подобное уже было в темах рыцарей 

я б от такого тортика не отказалась
здесь посмотрите ещё много клёвых свадебных тортов http://xage.ru/comments.php?id=7492

Привлек необычностью ник...решила глянуть что значит.

Физалис (лат. Physalis) — самый крупный род растений семейства Паслёновые, часто сравниваемый с томатами (Solanum lycopersicum).

Род физалис насчитывает, по разным данным, от 75 до 110 видов[источник не указан 92 дня], распространённых по всему миру. Наибольшее видовое разнообразие наблюдается в Центральной и Южной Америке.

Физалисы — многолетние (гораздо реже однолетние) травянистые растения с одревесневающим у основания стеблем.

Характерной особенностью всех физалисов является плод-ягода, заключённый в похожую на китайский бумажный фонарик оболочку-чехлик из сросшихся чашелистиков (отсюда название рода: φυσαλίς на греческом означает пузырь). Чашечка в первое время после отцветания растёт заметно быстрее плода. При полном созревании плода чашечка высыхает, и её цвет изменяется.

Физалисы — теплолюбивые растения, большинство практически не переносят заморозков, хотя есть и исключения.

В России наиболее широко распространён в диком виде Physalis alkekengi L. — физалис обыкновенный, или физалис Франше, или Китайский фонарик. Это растение зимует в умеренном климате и ежегодно отрастает из корневищ. Плоды этого вида непригодны для употребления в пищу из-за горьковатого привкуса.

Съедобные физалисы

В культуре в открытом грунте чаще всего встречаются Physalis ixocarpa Brot. — физалис клейкоплодный, или физалис овощной, или мексиканский томат, а также Physalis pubescens L. — физалис опушённый [syn. Physalis floridana Rydb. — физалис флоридский].

Ещё один вид физалиса, Physalis peruviana L. — физалис перуанский, — выращивается сравнительно редко (в условиях умеренного климата только в защищённом грунте).

Другие виды в России выращиваются только узким кругом учёных-селекционеров, ботаниками и коллекционерами редких растений.

Исследования

Наиболее крупная российская научная организация, ведущая активное исследование и селекцию физалисов — это ВНИИССОК. Плоды, произрастающие на территории в средней полосе России не являются пригодными для употребления в пищу, из-за достаточно высокого содержания токсичных веществ, которые содержатся в плодах физалиса. В официальной статистике отравлений плодами физалиса приводятся случаи, которые имели место в Новосибирской области. Выращиваемая культура подвергалась обработке ядохимикатами для защиты от вредоносных насекомых. В дальнейшем плоды использовались в качестве декоративных кондитерских украшений без всякого разрешения санитарно-эпидемиологической службы. Так в период с 2004 по 2006 г.г. зарегистрировано два десятка случаев попаданий человека в Центральную Клиническую Больницу г. Новосибирска с диагнозом «Острое инфекционное отравление».

Так вот откуда столько яда...  (без обид )

Отредактировано Мирослава (2009-08-21 16:09:17)

Нашла статейку, довольно большую, так что не пугайтесь:)  мне показалось интересным. Почитайте на досуге...
З.Ы. Думаю, с картинками будет интереснее

История женской дуэли

       Древнегреческий историк (отец истории) Геродот писал об обычае в одной из греческих провинций: собиралась толпа девушек, и они свирепо дрались между собой на палках. Древнеримский писатель Аммиан Марселлин писал, что у галлов жены даже сильнее своих мужей — они дерутся кулаками и ногами, а также с оружием сражаются с другими женщинами и с мужчинами.

Викинги, как, впрочем, и другие народы Средневековья, не вдавались в тонкости судопроизводства. Если в тяжбе стороны не могли прийти к соглашению — истец валил все грехи на ответчика, а тот отрицал свою вину, в силу вступал "Хольмганг" (прогулка по острову). Иначе говоря, спорщики отправлялись на небольшой островок, как правило, специально для того предназначенный, и вступали в честный поединок с равным оружием. Кто побеждал, тот и оказывался прав. Такая система великолепно работала несколько веков подряд во всей Европе, избавляя простой народ от крючкотворства юристов. Так вот, у викингов нередки были случаи, когда на "Хольмганг" выходила женщина. Но нелегко было искательнице правды победить, пусть и неправого, викинга. Приходилось как-то уравнивать шансы. И законодатели викингов нашли выход. Бойца-мужчину попросту опускали в узкую яму по самый пояс, так, что тот не мог сдвинуться с места, а заодно и терял в росте. Женщина при этом имела необходимую свободу маневра. Был еще и второй способ. Викингу крепко привязывали левую руку за спину. Для фехтовальщика, в каком-нибудь XIX веке это вовсе не было бы помехой, но в то время, когда подавляющее большинство ударов отбивали не оружием, а щитом, такое ограничение было весьма существенно. Боец, хотя и сохранял свободу маневра, но ощутимо проигрывал в обороне.

Самой легендарной женской дуэлью почему-то считается поединок между маркизой де Несль и графиней де Полиньяк осенью 1624 года. Не поделив благосклонность герцога Ришелье (который чуть позже стал кардиналом), дамы, вооружившись шпагами и пригласив секунданток, отправились в Булонский лес, где и сразились. Дуэль закончилась победой графини, которая ранила свою соперницу в ухо. Этот поединок не был каким-то особенным, но благодаря Ришелье, в записках которого упоминается данный случай, и воспоминаниям самих дуэлянток он оставил след в истории.

Отсчет же хроники женских дуэлей можно было бы вести с древних времен, когда царил матриархат, и женщины занимали более активную жизненную позицию.

Но так как документальных источников о том периоде, можно сказать, нет, то продвинемся по времени дальше. Первые достоверные сведения о женских дуэлях относятся к XVI веку. И они, кстати, развеивают миф о том, что первопроходцами в этом деле были француженки.

Так, в хронике миланского женского монастыря Св. Бенедикты упоминается, что 27 мая 1571 года в монастырь прибыли две знатные сеньориты. Они попросили у настоятельницы разрешения на комнату для совместного молебна. Разрешение было дано. Но, запершись в комнате, сеньориты вместо того, чтобы начать молиться, выхватили кинжалы и бросились друг на друга. Когда перепуганные шумом монашки ворвались в помещение, то перед ними открылась ужасающая картина: на полу лежали две окровавленные дамы, одна из которых была мертва, а вторая умирала.

Пик моды на дамские дуэли пришелся на середину XVII века. Во Франции, Италии, Англии и Германии женщины скрещивали шпаги или вскидывали пистолеты практически по любому поводу. Одинаковые платья, любовники, косой взгляд — лишь часть того, что было причиной для поединка. Женщины словно сошли с ума.

А жестокость, проявляемая ими на дуэлях, шокирует. Из десяти дуэлей между женщинами восемь имели смертельный исход (для сравнения: мужские дуэли завершались убийством в четырех случаях). Женские дуэли, по сути, не имели правил. По ходу дуэли к сражающимся соперницам нередко присоединялись и их секундантки; дуэлянтки смазывали кончики шпаг раздражающими составами, чтобы каждое ранение причиняло жуткую боль; дерясь на пистолетах, соперницы стреляли до тех пор, пока одна из них не оказывалась убитой или тяжело раненной...

Дамы столь привыкали к оружию, что даже позировали художникам со шпагами в руках. На картинах Жана Беро элегантные француженки держат шпаги так непринужденно, как будто оружие является обычным аксессуаром дамского наряда, как, например, веер или зонтик.

Некоторые дамы до такой степени осваивали искусство фехтования, что начинали вызывать на поединки мужчин. Наибольшую известность получила мадемуазель де Мопен, проведшая несколько успешных дуэлей с мужчинами. Её реальные похождения положил в основу своего романа «Мадемуазель де Мопен» писатель Теофиль Готье. Роман написан увлекательно и стоит того, чтобы его прочитать.

Русские женщины тоже знали толк в дуэлях. Более того, в России активно культивировался этот вид выяснения отношений.

А началось все, что самое интересное, в неблизкой Германии. В июне 1744 года немецкая принцесса Софья Фредерика Августа Анхальт-Цербстская получает вызов на дуэль от своей троюродной сестры, принцессы Анны Людвиги Анхальт. Неизвестно, что не поделили эти две пятнадцатилетние девочки, но, запершись в спальне первой, они принялись на шпагах доказывать свою правоту.

К счастью, принцессам не хватило духу довести дело до смертоубийства, а то бы не видать России Екатерины II, коей по прошествию времени стала Софья Фредерика.

И вот именно с восшествия на престол этой великой царицы и начался российский бум женских дуэлей. Русские придворные дамы дрались с упоением, только за 1765 год произошло 20 дуэлей, на 8 из которых секунданткой была сама царица. К слову сказать, несмотря на пропаганду вооруженных поединков между женщинами, Екатерина была жесткой противницей смертельных исходов. Ее лозунгом были слова: «До первой крови!», а посему во время ее правления было всего три случая гибели дуэлянток.

В 1770 году с княгиней Екатериной Дашковой случилась не очень приятная история. Произошло это в Лондоне, в доме графини Пушкиной, жены российского посла.

В гости к графине приехала герцогиня Фоксон, считавшаяся одной из образованнейших женщин Англии. Причиной ее приезда было желание побеседовать с Дашковой, а по возможности и подискутировать с ней. После получасовой беседы между дамами завязался горячий спор.

Соперницы оказались достойными друг друга, поэтому обстановка быстро накалилась. Разговор пошел на повышенных тонах, и у англичанки в пылу спора вырвалось оскорбительное замечание в адрес оппонентки. Наступила зловещая тишина. Княгиня медленно поднялась и жестом пригласила встать герцогиню. Когда та последовала просьбе, Дашкова вплотную подошла к оскорбительнице и нанесла ей пощечину. Герцогиня, не долго думая, дала сдачу. Графиня Пушкина опомнилась лишь, когда соперницы потребовали шпаги. После безуспешных попыток примирить женщин, она все-таки вручила им оружие и провела в сад. Поединок длился недолго и завершился ранением Дашковой в плечо.

После эпохи Екатерины II женская дуэль в России претерпела сильные изменения.

Российские женщины полюбили дуэли. Приютом же женских вооруженных поединков стали дамские салоны. Особенно в этом преуспели петербургские светские дамы. Так, в салоне госпожи Востроуховой (к сожалению, подробных сведений об этой женщине нет) только в 1823 году состоялось 17 (!) дуэлей. В записках французской маркизы де Мортене, которая частенько наведывалась в это заведение, говорится: «Русские дамы любят выяснять отношения между собой с помощью оружия. Их дуэли не несут в себе никакого изящества, что можно наблюдать у француженок, а лишь слепую ярость, направленную на уничтожение соперницы».

Маркиза, как и многие ее соотечественники, в своих записках сгустила краски. В отличие от француженок, русские дамы редко доводили поединок до смертоубийства, а относительно изящества можно поспорить. Дело в том, что в те годы во Франции вошли в моду дуэли, на которых женщины дрались в полуобнаженном виде, а впоследствии и полностью обнаженные. Добавляло ли это изящества — вопрос спорный, но, по словам все той же маркизы де Мортене, поединки приобрели пикантность.

В целом, информация о том, что происходило в первой половине XIX века в области женской дуэли в России, очень скудна и часто фальсифицирована, но кое-что можно найти.

Между двумя помещицами, Ольгой Петровной Заваровой и Екатериной Васильевной Полесовой, на протяжении нескольких лет происходили конфликты. В конце концов их напряженные отношения вылились в крупную ссору, которая привела к дуэли. Вооруженные саблями своих мужей и в сопровождении секунданток, коими были молоденькие гувернантки-француженки, а также своих 14-летних дочерей, соперницы встретились в березовой роще. После некоторых приготовлений секундантки предложили дамам помириться, на что те ответили отказом и, более того, затеяли перепалку между собой. В разгаре скандала женщины выхватили сабли и начали драться. Схватка длилась недолго.

Ольга Петровна получила тяжелое ранение в голову, а Екатерина Васильевна в живот. Первая скончалась на месте, а ее соперница днем позже.

Продолжение этой истории случилось через пять лет. Именно на этом же месте шпаги скрестили две девушки — дочери соперниц. Секундантками были все те же гувернантки.

Итогом поединка стала смерть Анны Полесовой, а ее соперница Александра Заварова впоследствии занесла эту историю в свой дневник.

- Дамы, к барьеру! сказала дородная женщина, посмотрев на соперниц, которые с неподдельным интересом рассматривали пистолеты, которые им только что дали.

Через пять минут одна из них лежала без признаков жизни. Так завершилась жизнь молодой актрисы Мариинского театра Анастасии Малевской. Нелепая смерть от руки не менее юной особы, которая была проездом через Петербург, имя которой даже никто не запомнил. Причиной же дуэли был молодой человек, к которому была неравнодушна Малевская, и рядом с которым имела несчастье оказаться незнакомка. Минутная вспышка ревности, словесная стычка — и в тот же вечер девушки целятся в друг друга из пистолетов.

Дуэль на ногтях

Дуэли из-за мужчин между женщинами были особо жестокими, просто ранения не удовлетворяли ни одну из соперниц. Только смерть могла расчистить дорогу к сердцу избранника. Если же смерть не устраивала ни одну из сторон, то тогда прибегали к изощренным приемам.

Дружба известной французской писательницы Жорж Санд с великим композитором Листом привела ее к жестокому поединку. Мария д'Агу, возлюбленная композитора приревновала к нему Санд и вызвала ее на дуэль, выбрав в качестве оружия острые ногти. Соперницы встретились в доме Листа, который заперся в своем кабинете и покинул его лишь когда женщины угомонились. Победу в этой схватке не одержал никто, но Жорж Санд решила уйти с пути темпераментной графини.

Дуэль на перочинных ножах

Весна 1894 года. Петербург. Две молоденькие продавщицы решили выяснить свои отношения дуэлью. Вооружившись перочинными ножами, они встретились в пригородном парке. Поединок закончился тем, что одна из них получила три ранения в грудь, а ее соперница в шею и плечо. Обе выжили, но предмет их спора, молодой франт, исчез из города в неизвестном направлении.

Как сказал один из знатоков дуэлей: «Если мы примем во внимание большую раздраженность, которая так часто сопутствует отношениям между женщинами, мы удивимся, что они еще сравнительно редко дерутся на дуэли, которая является клапаном для страстей».

Отредактировано Мирослава (2009-08-22 04:05:53)

МираSlava проснулась из за тупого повторяющегося нудного сна. Обычно помогает пол часика посидеть что то поделать чтобы это прошло.

И не только оттуда, но не буду предаваться экскурсам в древнюю историю!

А вообще нику уже много лет и родился он потому, что моему первому настоящему персонажу, помимо имени, требовался псевдоним.
У меня тогда возникла ассоциация именно с физалисом: яркий оранжевый фонарик, хрупкий... Кажется, сожми ладонь - и он в пыль. Но на ладони остается ягода, из которой физалис возродится снова.
Годы прошли, персонаж прожил полную жизнь, а я до сих пор откликаюсь на это имя.

Кстати, дамы, хотите интересную сказочку на сон грядущий?..

В некотором смысле будет в тему...

Людмила Козинец

Приз

На планете Тера — весна.
В поймах спокойных рек цветут бледные кудрявые ирисы, заливные луга осыпаны золотой купальницей. Восковые кисти жасмина пригибают ветви до самой земли, сверкающими каплями падают в цветы пчелы. Птицы раскатывают серебряные шарики песен.
На планете Тера — праздник.
Над Главной площадью реет белый с алым стяг, и важный герольд в старинной одежде трижды объявляет условия традиционного турнира: «...а буде кто из доблестных рыцарей пройдет первое испытание, то в честь его пусть поют звонкие трубы и чашу славы примет тот из рук Королевы. А кто пройдет второе испытание — в честь его ударят барабаны, и Королева пожалует его поцелуем. Победителю третьего тура наивысочайшая награда — рука и сердце Королевы...»

— Смотри, смотри! — Художник Тиль возбужденно дергал своего друга, поэта и скептика Дана, за рукав. — Да взгляни же, сухарь! Какие парни! Один лучше другого!
Дан, сощурив иронические глаза, молча разглядывал участников традиционного весеннего соревнования юношей.

Их было четверо на этот раз — меньше, чем обычно. Одетые в тонкие металлизированные комбинезоны, они напоминали статуи из хромированной стали. Они были под стать друг другу. И на их лицах лежало одинаковое выражение решимости. Наверное, для них это была не просто игра, как для зрителей, в нарядной толпе которых ждали начала состязания художник Тиль и поэт Дан.
Претендентов на руку и сердце Королевы весеннего праздника осыпали белыми цветами, болельщики приветствовали каждого из них смешными стихотворными лозунгами.

Дан тихонько, словно предостерегая, сказал:
— А сейчас появится Королева. — И его тонкий длинный палец указал на высокую, видную всем и отовсюду площадку.

Волна торжественной музыки, взрыв фейерверка подняли на эту площадку избранную Терой Королеву, самую красивую девушку этой весны. Четыре подруги сопровождали ее, придерживая по краям дымчатое покрывало, за которым не видно было лица Королевы.
Герольд взмахнул жезлом. Зрители, затаив дыхание, поднялись со своих мест. Девушки медленно уронили покрывало.

— О! — Художник Тиль лихорадочно шарил по скамье, отыскивая альбом и карандаш.— Какая красавица! Я должен написать ее! - Поэт Дан улыбнулся и скрестил на груди руки, явно не разделяя всеобщего восторга. Тиль остался недоволен другом:
— Эх, Дан, что-то рано ты состарился! Все радуются, все счастливы, а ты...
— Не все.
— Что?
— Тиль, друг мой, неужели ты не видишь — не все счастливы на этом празднике весны? Посмотри внимательнее на нашу Королеву.

Тиль привык доверять своему другу, поэтому присмотрелся к лицу Королевы, которое через мгновение скрыла вуаль, наброшенная заботливыми подругами. Художник успел увидеть гневные горячие глаза, страдальчески заломленные брови, злую слезу на щеке, закушенные губы.
Какая странная девушка. Ей оказана высочайшая честь — она Королева праздника Весны, она признана самой красивой девушкой планеты, она станет супругой самого доблестного рыцаря. И она — гневна?

— Что с нею, Дан? Да сотни девушек на ее месте умерли бы от счастья.
— Видишь ли, Тиль, на ее месте сейчас — она, а не сотни. И кто знает — может быть, это место не для нее?
— Ну, знаешь, Дан, в конце концов, ее никто не заставлял. Могла отказаться. Или ты забыл, что у девушек тоже конкурс, и непростой? Она не только должна быть красива, но и умна, выдержанна, хладнокровна.
— Друг мой, тебе известно, что мне вообще это никогда не нравилось.

В ответ потерявший дар речи художник возмущенно затряс вытянутой рукой, указывая на две сияющие мраморные фигуры, изящно замыкавшие площадь. Юноша и девушка, Рыцарь и Королева Весны, символы красоты и молодости.
— Это?! Это тебе не нравилось?
— Успокойся, Тиль. Не это, а совсем другое. — И Дан сделал неопределенное движение кистью руки. На тонком запястье сверкнула узенькая цепочка. И художник Тиль примолк — он хорошо знал и очень не любил этот жест своего друга: будто Дан медленно поворачивал шпагу, вонзая ее в тело врага. Поэтому Тиль счел за лучшее прекратить беседу и обратить свое внимание на поле турнира. Королева же, поприветствовав рыцарей и зрителей, скрылась вместе с подругами в кружевной беседке.

И вот голос герольда чеканит формулу открытия праздника.
Но вдруг ритуал прервался. Возникло легкое замешательство, какие-то люди толпились у трибуны судей. Колыхнулись малиновые перья на шляпе герольда: он наклонился низко к судьям, выслушал что-то и кивнул.
Оказывается, еще один рыцарь заявил участие в турнире. Имя свое объявить отказался.

Он появился на поле, одетый, в отличие от остальных, в черный, армированный тонким металлическим панцирем костюм. Лицо его было скрыто сеткой забрала.
Он молча отсалютовал соперникам, сделал поклон в сторону беседки Королевы и занял место в ряду рыцарей. Внимание зрителей было приковано к таинственному незнакомцу. В этой тонкой, гибкой фигуре было что-то роковое. Поэт Дан даже припомнил старую сказку о том, как на день рождения к принцессе явился однажды злой колдун, из чего воспоследовало много неприятностей. Но художник Тиль засмеялся:
— Рекламный трюк, вот увидишь! Сами устроители турнира и придумали, чтобы подогреть интерес к нему. Но перестарались явно! Тайны! Маски! Черные одеяния! Как в плохом провинциальном театре.
— Увидим, — спокойно парировал Дан.

Рассыпалась дробь барабанов. Маленькие пажи снаряжали рыцарей для первого испытания — стрельбы из арбалета.
Одновременно подошли к проведенной на земле линии рыцари, разом вскинули к плечу арбалеты. И посыпались стрелы в мишени неподвижные и бегущие, прячущиеся, летающие, прыгающие. И стрелы были разные — кованые металлические, легкие, оперенные ажурно, с наконечниками косыми, треугольными, зазубренными, крюками вместо острия.

С первых же выстрелов симпатии публики были на стороне рыжеволосого гиганта Рэна. Его стрелы мощно рассекали воздух и пробивали мишень насквозь.
Совсем иначе стреляли неизвестный и его сосед справа Лон. В их действиях была синхронность — они одинаково и одновременно пускали стрелу, подтягивали тетиву арбалета, накладывали новую. Их стрелы летели по косой плавной дуге, вонзаясь в мишени легко и точно, но лишь самым кончиком острия.
Когда подвели итоги, неожиданно для всех выяснилось, что первое состязание выиграл Лон, а гигант Рзн должен покинуть поле турнира.
Маленькие пажи увенчали Лона цветами, и он направился к беседке Королевы под пение серебряных труб. Королева, скрытая колеблющейся дымкой вуали, протянула Лону прозрачную чашу ароматного настоя трав. Лон поклонился и принял чашу. Зрители стоя рукоплескали рыцарю, испившему славы.

И вот на рубеже второго испытания четыре рыцаря. Далеко за рекой взвился на холме вымпел, отмечающий финиш следующего испытания. А на поле вывезли четыре стальные клетки с дикими, прекрасными мустангами. Зрители притихли на трибунах. Рыцари Весны должны были справиться с этими чудовищами, оседлать их и добраться до вымпела за рекой, причем никто не знал, что подстерегает их в пути.
Рокотнули барабаны, и тишина зависла над полем. Лязгнули замки клеток.
Лон раскручивал лассо. Кэсс держал наизготовку короткое ружье, заряженное сетью. Дзй готовился обуздать животное с помощью бола — тяжелых деревянных шаров, связанных прочной веревкой. Это орудие нужно было метнуть точно в ноги коню и умудриться при том не поломать их.
Всех удивил незнакомец в черном. Он стоял совершенно спокойно, и в руках у него был только белый платок. Более того, он нетерпеливо отшвырнул ногой приготовленные пажами заранее сбрую и седло.

И вот они встретились — люди и кони. Мгновенно арена состязания превратилась в пыльный смерч. Различимы лишь отдельные детали: Лон, заарканив коня, пытался свалить его и надеть узду. Дэй неудачно бросил бола, и разъяренный конь поднялся на дыбы. Кэсс, спутав животное сетью, уже седлал его.
Незнакомец же стоял совершенно спокойно, ожидая четвероногого противника. Угольно-черное животное летело, как грозовая туча. Выждав единственно возможный момент, незнакомец сделал лишь шаг в сторону и вскинул белый платок. Кусок легкой ткани лег прямо на ноздри коня. Тот сбился с летящего галопа, замотал головой и зафыркал. И тогда незнакомец, ухватившись одной рукой за гриву коня, легко взлетел ему на спину. В следующую же секунду конь был взнуздан: белый платок, скрученный жгутом, оказался во рту животного, а за концы его держался всадник, туго взявший необычную узду. Необычной была и посадка всадника: сдвинувшись близко к шее коня, он закинул ноги на широкий круп животного, сжимая его бока коленями.

Зрители кричали в восторге, швыряя на арену цветы.
К финишу рванулись двое: Лон и незнакомец. Чуть позже — Кэсс. Внимание публики разделилось — у каждого были уже свои любимцы.
Кэсс перелетал барьеры и успешно догонял соперников. Но на пути неожиданно выросла стена огня. Гудящие языки его, казалось, доставали небо. Конь Кэсса шарахнулся, всадник не смог совладать с ним. Они рухнули оба в кусты у дороги. Все, время потеряно безвозвратно.
Лон гнал коня к финишу не оглядываясь. Вдруг из-за деревьев засвистели стрелы — рыцарь попал в засаду. Стрелы, правда, были с резиновыми наконечниками-присосками, но если бы хоть одна попала в жизненно важный центр, Лона сняли бы с дистанции. Поэтому он не стал медлить.
Он поднял коня «свечкой» — стрела свистнула под брюхом животного. Потом, отпустив повод, скользнул с седла — стрела прошла над ним. Так, ловко увертываясь, Лон умудрился получить только одну стрелу в бедро. Не опасно. Вперед!
А вот незнакомцу в черном на черном коне приходилось плохо. На крутом повороте дороги на него из поднебесья спикировало ужасное существо с перепончатыми крыльями. Выглядела химера впечатляюще — техники, обслуживающие турнир, постарались.
Всадник принял бой. Главная трудность заключалась .в том, что нельзя было ни на мгновение бросить узду. Крепко перехватив ее левой рукой, черный всадник выхватил из ножен короткий меч.
Гремели крылья химеры, звенел меч. Удар, еще удар — короткий, разящий. Одно крыло химеры повисло тряпкой. Чудовище утратило способность атаковать сверху. Еще одна молниеносная схватка — и по дороге покатилась отрубленная голова химеры.
Всадник бросил меч и стиснул коленями бока коня. Молнией прянул конь через овражек — и в реку.
Но у вымпела на холме уже ликовал Лон.
Ведя коня в поводу, победитель спешил к беседке Королевы. Сыпалось торжественное стаккато барабанов, зрители срывали голоса, славя рыцаря. Королева сделала шаг навстречу.

Но что это? Королева жалует рыцаря поцелуем, не подняв вуали с лица! Такого еще не было! Королева недовольна своим доблестным рыцарем?!
Лон побледнел — такая награда граничила с оскорблением.
Художник Тиль возмущенно обернулся к Дану:
— Нет, она все-таки не в своем уме! Как же это?
Дан усмехнулся загадочно:
— Не спеши. Эта Королева мне все больше нравится. Тиль махнул рукой и повернулся к арене.

Итак, их осталось двое. Лон и неизвестный рыцарь в черном. Впереди — последний этап соревнований. Что ждет отважных рыцарей?
Вот стоят они посреди арены, уже заметно уставшие. Лон выиграл два этапа. Но надо признать, что незнакомец мало уступал ему. Третье испытание решит все.
Они остаются одни перед мрачным провалом пещеры. Их ждет подземный лабиринт, тьма и безмолвие и новые опасности.
Кто выйдет из подземелья первым и со славой? Кто получит руку Королевы?

Они уходят, не оглянувшись. И вдруг остро чувствует Дан, что Королева, что вроде бы и ни при чем тут Королева, что она — такой же реквизит праздника, как убитая незнакомцем химера. Так ради чего же идут в подземелье рыцари? Неужели только гордыня ведет их? Или борьба самолюбий? Это надо обдумать...
Рыцари вступили под низкие закопченные своды пещеры. Два узких коридора уходили в разные стороны и вниз. Вглядываясь в мерцающую тьму, сосредоточенные, они еще раз проверили снаряжение.
Лон, повинуясь безотчетному движению души, повернулся к своему сопернику и протянул ему раскрытую ладонь. Незнакомец будто не понял сначала, даже в сторону шарахнулся, но затем нерешительно подал руку, не сняв металлизированной перчатки. Они крепко сжали друг другу пальцы. В темноте слабо светились маячки, приколотые на груди. Молча они разошлись — каждый своей дорогой.

Лон спускался медленно, ощупью. Дорога отнимала все внимание, но приходилось не забывать и о том, что подземный коридор таит сюрпризы. А вот, кажется, и первый.
Лон почувствовал, как что-то прикоснулось к его лицу. Словно старая сухая паутина. Не отпуская страховочного репа, Лон нашарил у пояса нож.
Паутина плотно обняла плечи, добираясь до рук. Лон взмахнул ножом. Тенета рвались с сухим треском, по нитям бежали синие искры. Потом нити стали более плотными, толстыми. Это уже были щупальца.
Лона прошиб пот. Воображение рисовало обладателя этих щупалец. Лон забился в жутких объятиях. Задыхаясь, он боролся с невидимой опасностью, отсекал щупальца, защищая горло. Нож несколько раз попал во что-то мягкое, студенистое.
И вдруг все кончилось. Его отпустили, и что-то с легким шумом скрылось в боковом коридоре.

Рассуждать было некогда, Лон поспешил вперед. И тут же пожалел о своей торопливости. Не заметив обрыва, оступился. В последнее мгновение успел зацепиться руками за каменистый выступ. В какую-то секунду он пережил острый страх смерти: ноги болтались в пустоте. Теперь самое главное — спокойствие. Лон отдышался, приник всем телом к камню, нашел опору для колена. Медленно подтянулся на руках, борясь с острым желанием вцепиться в камень зубами. И вот он лежит ничком на тропе, успокаиваясь и обдумывая дальнейший путь. Пропасть, как миновать ее?

Лон потерял довольно много времени, отыскивая дорогу наощупь. Оказалось, что тропа есть — едва приметная, полуосыпавшаяся. Боком, распластываясь, обнимая ледяную скалу, стараясь стать невесомым, сантиметр за сантиметром продвигался Лон вперед. Сыпались из-под ноги камешки...
Потом у него было только одно желание: упасть и лежать долго. Оказалось, что бороться вот так, в одиночку, без соперников и публики, гораздо труднее.
Но нужно было торопиться. Лон подтянул реп и двинулся вперед. Подумал о своем противнике: как он? Интересно, что у него?

Коридор резко свернул влево. Лон остановился. Прислушался. Вроде тихо. Осторожно высунул нос из-за поворота. Ничего. Странно, такое удобное место для ловушки.
Коридор плавно впадал в пещеру. Посреди парило туманом небольшое озерцо. В пещере было светлее, чем в коридоре, хотя источник света невидим. Создавалось впечатление, что светилась вода в озере. Дробью сыпались где-то капли. Тук, тук, тук... Капель мешала сосредоточиться. Лон осмотрелся. Черт побери, а ведь пещера замкнута, выхода нет. Как же быть? Он присел на обломок базальта. И еще раз медленно, методично осмотрел подземный зал. Выхода не видно. Значит, что?
Значит, нужно вернуться. Наверное, он проскочил какой-нибудь боковой коридор.

Но как только он сделал несколько шагов назад, сверху с жутким грохотом обрушилась глыба, отрезав путь. Видимо, так было задумано, и выход из пещеры должен быть.
Лон зачерпнул воды из озера, умылся. Вода была ласковая, душистая. Решил перекусить, достал сверток с бутербродами, снял обертку. Бросил смятую бумагу в озеро и впился зубами в бутерброд, губами придерживая листик салата. Скосил глаза, опасаясь, что сооружение из хлеба, масла, сыра, ветчины и сардин рассыплется.
Белый комок обертки, постояв на поверхности воды неподвижно, двинулся, словно подгоняемый ветром. Лон замер, следя за его движением. Комочек двигался по спирали к центру озера. Быстрее, быстрее. На середине озера он вдруг ушел под воду. Следовательно, вода вытекает через отверстие в дне водоема... А ведь на глаз незаметно было никакого течения.

Лон вдруг понял, что придется нырять, и озноб прошел вдоль хребта. Ох, как ему этого не хотелось.
Он доел бутерброд, смахнул крошки. Отстегнул реп — к чему он теперь, если конец его уходит под рухнувшую глыбу.
И тяжелая вода сомкнулась над ним. На глубине было темно, но ток воды указывал направление. Лон обнаружил в дне неровную, с острыми краями дыру. Обследовав ее, всплыл, хватил воздуха, продышался и снова ушел вглубь.
Ощупью продвигался он в кромешной тьме, экономно стравливая воздух. А если этому подводному тоннелю не будет конца еще минуту-две? Может быть, вернуться, пока не поздно?

Сознание уже туманилось, когда Лон увидел впереди мутное светлое пятно. Изо всех сил рванулся он на свет. Ему казалось, что легкие сейчас лопнут, когда он пулей выскочил из воды и хлебнул воздуха. Сладкого, кружащего голову воздуха!
Восстановив дыхание, Лон огляделся. Его несла подземная река. В два взмаха рук он добрался до берега, ладонями отжал одежду.
Лон совершенно потерял счет времени — ему казалось, что он провел в подземелье полжизни. Прикинув направление, двинулся за течением реки.
Идти было удобно, берег плотно укатан волной. Но так продолжалось недолго. Просыпалась сверху струйка пыли, зашуршали мелкие камешки — и покатился камнепад. Лон успел среагировать: кинулся к скале, приник к ней, и смертоносный поток прошел мимо. Долго еще висела плотная едкая пыль.
А в общем ничего особенного ему в пути и не встретилось. Признаться, он ожидал больше фантазии от устроителей состязания.

Лон легко прошел узкий карниз над провалом, отрицательный горизонт, взял вертикальную стенку. И увидел впереди выход из подземелья, заплетенный диким виноградом и ежевикой. Лон оборвал колючие плети и вышел под ясное высокое небо.
Несколько секунд он стоял, зажмурившись, подставив лицо жаркому солнцу. Душистый ветер с лугов высушил одежду. Голубой мотылек коснулся крылом щеки Лона. Мир был прекрасен.

А когда Лон открыл глаза, он увидел неподалеку своего соперника. Тот сидел, уронив меж коленей руки, бессмысленно глядя в долину. Его черный костюм висел лохмотьями, на серебристом плетении основы дымились клочья обгорелой ткани. Остро пахнуло серой, оплавленным пластиком.
Они молча посмотрели друг на друга. Глаза незнакомца поблескивали за сетью забрала.

И тогда Лон впервые за все время состязания заговорил, сам поражаясь клокочущей в горле хрипоте:
— Знаешь, друг, мне сейчас больше всего хочется послать их всех подальше. Праздничек Весны, ничего себе!
— Дошло? — иронично ответил незнакомец.— Погоди, еще не все до тебя дошло.

И они обнялись. Из долины бежали люди, но они были еще далеко. Соперники начали спускаться.
Лон поздно заметил легкое, бесшумное движение в кустах. С горизонтальной ветки, усыпанной лиловыми цветами, прянуло темное блестящее тело, и Лону показалось, что молния прошила руку. Не успев еще постигнуть мыслью случившегося, Лон ухватил другой рукой тугое тело змеи, оторвал его от себя и стукнул о камень.
Незнакомец растерянно посмотрел на Лона, на мертвую змею и пробормотал:
— Ну, это уже и неспортивно...
— Да нет, — перебил, болезненно морщась, Лон. — Змеюга настоящая. Это же «черная молния». Конец мне, парень...
Он опустился на землю, отирая обильный пот, заливавший глаза.
— Это мы еще посмотрим,— бросил, сквозь зубы незнакомец, и в руке его блеснул короткий кривой нож.
Лон дернулся, но его схватили чуть не за горло и крепко прижали к земле. Незнакомец откинул забрало шлема и быстро провел языком по губам и деснам. Затем глубоко вздохнул и рассек кожу на руке Лона, сделав в месте укуса крестообразный надрез. Хлынула кровь, пробиваясь неровными толчками сквозь черные сгустки. Несколькими движениями незнакомец согнал из раны отравленную кровь и припал губами к надрезу. Несколько минут он отплевывался кровью Лона. Наконец аккуратно соединил края надреза, плотно перехватил руку лоскутом одежды. Извлек из кармана белый патрон инъектора и приложил его к предплечью укушенной змеей руки. Отбросив пустой патрон, он улыбнулся:
— Все будет хорошо, друг.
Лон слабо ответил на улыбку — то ли малая толика все-таки попавшего в кровь яда, то ли переживания лишили его сил.
— Эй, парень, а ведь я тебя где-то видел, — сказал он.
Незнакомец поспешно опустил забрало шлема — как дверь захлопнул.
— Показалось.
— Наверное...

Подоспели люди. Над Лоном склонились медики, незнакомца окружили пажи и герольды. Соперников разделили. Но Лон отказался ехать в клинику, он настоятельно потребовал, чтобы ему позволили остаться.
Они стояли вдвоем на высоком помосте посреди арены. Гремела музыка, сыпались метелью лепестки белых цветов. Лону было трудно стоять, он чуть опирался на плечо черного рыцаря.
Трубадуры пели славу. Взмыли в небо стаи птиц. И вслед за ними взлетело бы и имя победителя, но оно неизвестно. И высокое жюри учтиво просит победителя открыть свое лицо и назваться.
Лон отступил на шаг и с любопытством следил, как его удачливый соперник распускает ремешки шлема. Зрители затаили дыхание, художник Тиль прицелился карандашом. Спокойным оставался лишь Дан, и по его улыбке можно было судить, что ему-то прекрасно известна тайна незнакомца.

Неизвестный рыцарь снял шлем. Рухнули на спину и плечи тяжелые темные волосы, с выражением дерзкой победы глянули в лицо граду и миру горячие гневные глаза.
И праздник Весны узнал свою Королеву.
Единодушно вздохнула арена и разом повернулась к беседке. Возле нее снимала с рыжих кос флер та, которая подносила Лону чашу славы, жаловала его поцелуем. Была она одной из подруг Королевы.

— Ну что? — спросила Королева.— Победа за мной? Кто посмеет оспаривать?
И герольды склонили штандарты.
— Никто? Хорошо. Итак, высокое жюри и уважаемая публика, отдайте мне приз. Отдайте мне меня! Моя рука принадлежит мне! Мое сердце — мое!
Королева обвела взглядом арену.
— А теперь я ухожу.

И она ушла. Одна. Даже Лон не посмел последовать за ней, хотя долго провожал ее взглядом. Потом он сел на ступеньке помоста и обхватил голову руками.
Ненужными побрякушками лежали на столе жюри лента победителя, призовая ониксовая чаша, венок из роз, алый плащ.

— Ну зачем ты придумал все это, неугомонная твоя душа? Дан, ты слышишь меня? — художник Тиль смотрел на своего друга с укоризной.
— Что? — очнулся Дан.— Зачем? Придумал? Видишь ли, я скептик, но я поэт, человек сентиментальный, и я наверняка приделал бы к этой истории хороший конец. Но, как видишь... Славная девушка, Тиль!
— Что ж, славная. Но зря она все-таки сорвала праздник. Впрочем, я желаю ей удачи.
— Удачи... Ее заполучить несколько сложнее, чем выиграть турнир Весны. Но я почему-то спокоен за нее. Уж эта не будет сидеть сложа руки и ждать, когда удача к ней явится. Кстати, а где Лон?

29-30 августа? Ну....  мы уже опоздали....